— Годится.

Я встал со стула, меня немного качало, но в целом терпимо, идти можно. Все это время бариста бросала на меня косяки, пытаясь напомнить мне, что я здесь не очень желанный гость. Я подошел к стойке, попросил баночку колу и протянул ей кредитку. Она с любопытством покрутила ее в руках и провела через терминал. К ее удивлению все получилось.

По правде говоря, и к моему удивлению тоже.

Глава 9

К тому моменту, когда я оказался возле подъезда, Никита был уже на месте и судя по его недовольному лицу ожидал меня давно.

— Макс, ты что, на собаках ехал? Я здесь уже минут двадцать торчу! — мрачно спросил Чернов и протянул мне руку.

— Да я вроде особо нигде не задерживался, — ответил я и пожал ему руку. — Я думал ты с Настей, нет?

— Она по магазинам в «Щелковском» болтается, — пробурчал Никита. — Перевезем твои шмотки, а потом заберем ее.

— Когда потом? — странно, у нас вроде бы не было никаких совместных планов на вечер. — Мы что, куда-то собираемся?

— Да, — Никита нажал кнопку вызова лифта и тот нехотя начал спускаться откуда-то сверху. — Полчаса назад мне звонил Северов и сказал, что встречаемся в шесть вечера в «Кляксе».

— Что такое «Клякса»? — я впервые слышал о таком месте.

— Ночной клуб в парке Горького, не был там?

— Я вообще по ночным клубам не любитель шастать.

— Ну здесь особый случай, потом сам увидишь, что я имею ввиду, — Никита улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Я думаю тебе там понравится.

— Северов не сказал, по какому поводу собираемся?

— Не знаю, — пожал плечами Никита. — Такие вещи обычно по телефону не обсуждаются.

Двери лифта с неприятным звуком распахнулись приглашая нас внутрь — мы воспользовались приглашением, я нажал на кнопку четвертого этажа, и кабина медленно потащилась вверх. Во время движения эта древняя конструкция издавала такие жуткие звуки, что я всерьез начал опасаться что он вот-вот рухнет вниз. К счастью, в этот раз ничего не случилось, и я в очередной раз подумал я все-таки правильно делаю, что предпочитаю пользоваться лестницей. Когда лифт благополучно замер на нашем этаже и выпустил нас наружу мы оба облегченно вздохнули.

В квартире никого не было, да и не могло быть — родители так рано с работы никогда не возвращались.

— Ты только особо не задерживайся, нас Витя ждет, — напомнил Никита.

— Я быстро.

Собственно говоря, особенно задерживаться у меня и поводов не было, что мне собирать? Так, пару-тройку вещей. Я взял спортивную сумку Puma с которой обычно ездил на соревнования по стрельбе и начал ее наполнять. Несколько футболок, пара джинсов, спортивный костюм, трусы, носки, что там еще? Ну да — мыльно-рыльные принадлежности, дезик и туалетная вода. Что там по технике? Зарядное для смартфона, ноутбук, игровая приставка, джойстик, пара дисков и вроде бы все. Остальное потом заберу.

— Макс, ты все свое барахло решил сразу забрать? — спросил Никита, когда увидел меня с полной спортивной сумкой и огромным пакетом, набитым техникой.

— Будешь возмущаться, еще и кота с собой захвачу, — пообещал я, натягивая кроссовки. — Нассыт тебе в твоей модной машине, будешь знать.

— Я его тогда кастрирую, — ворчал Чернов, забирая у меня пакет. — Ты готов?

На мгновение я задумался все ли взял, но сходу не припомнил ничего важного, что мог оставить в квартире, и мы вышли на лестничную площадку. На этот раз решили не рисковать и лифт вызывать не стали, воспользовались лестницей.

Когда мы вышли из подъезда, я увидел, что на лавочке, недалеко от машины Никиты сидят трое местных дебилов из нашего двора и пьют пиво. Я их знал с детства. Они были на пару лет старше меня, но по части интеллекта отставали лет на восемь. Мне кажется они считали, что весь смысл их жизни заключается в том, чтобы пить пиво, трусить бабки с малолеток и доставать всех остальных. Самого большого, наглого и тупого из них звали Антон. Имена остальных я не помнил, да и никогда не пытался запоминать если честно. Думаю, такие парни имеются в каждом дворе, без них никак.

Мы подошли к машине, Никита открыл багажник и положил в него пакет.

— Клади сумку, — сказал он.

В этот момент с лавочки раздалось ржание, которое вполне могло сойти за лошадиное.

— Слышь, Соболь, ты что, к этому педику жить переезжаешь? — крикнул Антон, заставив Никиту удивленно поднять брови и внимательно осмотреть источник звука.

— Что это за придурки? — спросил он у меня.

— Местная гопота, живут по принципу: сила есть — ума не надо, — ответил я. — Поехали, не обращай на них внимание.

— Как это — поехали? — улыбнулся Никита и нервно захлопнул багажник. — Таких мудаков обязательно нужно учить уму-разуму, иначе они могут неправильно расставить приоритеты в жизни. Так что, дружище, пошли их спасать от морального разложения.

Я посмотрел на Никиту и с удивлением для себя обнаружил, что до этого момента мне не приходилось видеть у него подобное выражение лица. Его губы растянулись в презрительной улыбке, а затем он не спеша пошел к лавочке. Я шел рядом с ним и ловил себя на мысли, что в этот раз я поступаю не так как обычно — до этого я предпочитал уходить от конфликта с этим уродом. Я не считал это трусостью, скорее, тактическим отступлением — к чему ввязываться в бессмысленную драку с идиотами? Сейчас все было иначе и это было странное, непривычное чувство.

Никита был примерно моего телосложения, такой-же обычный худощавый парень, поэтому никакой опасности с точки зрения ржущих на лавочке парней, мы для них не представляли. Даже наоборот — увидев, что мы идем в их сторону, они поднялись и с нетерпением ожидали, когда мы подойдем, чтобы они могли надавать нам по ушам. В этот момент я почувствовал в своем теле новые, непривычные ощущения. Мое тело казалось мне пружиной, которая в любой момент может стремительно разжаться, а мозг был настроен на драку, несмотря на явно преобладающие силы противника. Странное чувство и пока для меня не очень понятное — если раньше перед дракой я чувствовал некоторую тревогу, то сейчас лишь спокойную и твердую решимость. Наверное, именно так и должна действовать полученная мной недавно способность — боевые рефлексы.

Когда до них оставалось метров пять Никита ускорил шаг, а затем случилось нечто такое, чего впоследствии я не мог вспомнить в деталях. Мне показалось, что Чернов вдруг взлетел на несколько метров вверх и с высоты ударил одного из этих придурков коленом в голову, тот упал как мешок с дерьмом. Всего мгновение и вот уже кулак Никиты с каким-то хрустом врезается снизу в челюсть второму, тот дико вопит и падает на колени. От жуткого удара кожа на его челюсти лопнула и теперь по рукам, которыми он прикрыл лицо, густым сиропом текла темно-красная кровь.

Их идейный вдохновитель Антон так и стоял с идиотской улыбкой на лице до тех пор, пока в заключительной части этого короткого представления, Никита не воткнул ствол пистолета ему прямо в рот. Толстяк удивленно выпучил глаза и теперь они напоминали пару шариков для пинг-понга. Из его руки выпала банка с пивом и покатилась по земле, расплескивая свое содержимое в разные стороны.

— Вот видишь, как оно бывает? — спросил у него Чернов и сильно покрутил стволом пистолета во рту у гопника, заставив того исторгнуть стон боли, вызванный хрустом сломанных зубов. — Только, что ты называл меня педиком, а теперь вот, трясешься передо мной и ждешь, пока я наконец не вытащу пистолет из твоей вонючей пасти и не разрешу извиниться передо мной и моим другом. Так ведь?

В ответ Антон мог лишь мычать как корова. По его щекам текли слезы, а тело тряслось от страха.

— Вижу, что так, — продолжил говорить Чернов. — Я редко ошибаюсь в подобных ситуациях. Ну так вот, хочу, чтобы ты знал — нам твои извинения и на хер не нужны, поэтому можешь засунуть их себе в очко. Мне надо, чтобы в будущем, каждый раз, когда ты видишь меня или Макса, ты вспоминал этот разговор и бежал со всех ног, чтобы не попасться нам на глаза, договорились? — в ответ толстяк лишь трясся, как кусок желе и Никита решил вновь пошерудить у него во рту пистолетом и вызвал новый приступ мычания.